И. Н. Андрусишина, кандидат биол.наук
ДУ«Інститут медицини праці НАМНУкраїни», м. Київ, Україна
Резюме. Мета роботи. Вивчити вплив наночастинок оксидів срібла та алюмінію, на щитоподібну залозу щурів лінії Wistar в підгострому експерименті і дати порівняльну оцінку їх токсичного впливу.
Матеріали та методи. Експеримент виконаний на 30 статевозрілих щурах-самцях лінії Wistar. Наночастки оксидів срібла і алюмінію вводилися внутрішньошлунково в дозі 0,5 та 5,0 мг/100 г маси тіла протягом 2-х тижнів. Визначення вмісту мікроелементів проводили методом АЕС-ІСП, біохімічних показників цільної крові — спектрометричним методом, вміст деяких гормонів у сироватці крові — імуноферментним методом.
Результати дослідження. Виявлено високу токсичність наночастинок оксиду алюмінію в порівнянні з наночастинками оксиду срібла. Дослідження вмісту макро- та мікроелементів цільної крові дозволили виявити різноспрямовані зміни їх у цільній крові і тканині щитоподібної залози. Спостерігали значне зниження активності церулоплазміну та підвищення активності МТ у відповідь на підгострий вплив наночастинок оксиду Ag розміром 32 нм. Наночастки оксиду алюмінію розміром частинок 70 нм призводили до порушення Ca/Mg балансу в тканині ЩЗ, зниження рівня цинку і міді, зростання йоду. Коефіцієнт генотоксичності був вищим за дії НЧ оксиду алюмінію.
Висновок. Отримані попередні дані свідчать про високу токсичність як НЧ Ag2O, так і НЧ Al2O3. Механізм пошкоджуючої дії на тканину ЩЗ різний. В цілому ці метали можуть вважатися ендокринними дизрапторами, тобто такими, які порушують функцію ендокринних органів.
Ключові слова: наночастинки оксидів срібла та алюмінію, полівінілпіролідон, мікроелементи, ензими, гормони.
Использование нанотехнологий и наноматериалов, бесспорно, является одним из самых перспективных направлений науки и техники в XXI веке. Учитывая, что в перспективе ожидается тесный контакт человека и других биологических объектов с наноматериалами, изучение вопросов потенциальных рисков их использования представляется первостепенной задачей. Уникальные свойства наноматериалов и их биологическая активность могут быть использованы и для адресной доставки лекарственных препаратов, борьбы с онкологическими заболеваниями и опасными инфекциями, для целей генной и молекулярной инженерии [1–3]. Известны случаи использования нанотехнологий для улучшения качества окружающей среды (наноматериалы находят применение в фильтрах для очистки воды) или контроля ее качества (наночипы и наносенсоры). Перспективным является применение нанотехнологий в парфюмерно-косметической отрасли и пищевой промышленности [4, 5].
В числе наноматериалов, которые производятся в настоящее время отечественной промышленностью, особое внимание привлекают препараты наночастиц (НЧ) серебра и алюминия. НЧ серебра и алюминия используются при создании искусственных костных имплантов [3, 4]. Доказано, что наносеребро стимулирует работу иммунной системы, стабилизирует обмен веществ в живом организме и обеззараживает более 100 видов опасных бактерий, вирусов и грибов [6, 7]. Единичными исследованиями показано, что сильными токсическими свойствами обладают наночастицы алюминия, которые способны подавлять синтез м-РНК, вызывать пролиферацию клеток, индуцировать проате-рогенное воспаление, нарушение функций митохондрий и т.д. [3, 8]
Работа является фрагментом НИР Института медицины труда НАМН Украины «Наукове обґрунтування принципів, методів і показників експериментальної оцінки токсичності наночастинок і наноматеріалів (на прикладі важких металів)» (номер гос. регистрации 0113U001447).
Целью работы было изучить влияние наночастиц оксидов серебра и алюминия, полученных физическим методом на щитовидную железу крыс линии Wistar при пероральном поступлении в подостром экспериенте. Дать сравнительную оценку их токсического воздействия на организм по результатам микроэлементного баланса в ткани щитовидной железы (ЩЗ) и цельной крови, биохимическим изменениям в цельной крови и сыворотке крыс, содержанию гормонов.
Материалы и методы.
В данном исследовании были использованы порошки НЧ металлического Ag и AI, полученные в Институте электросварки им. Е.О. Патона НАНУ [9, 10]. Конденсаты НЧ Ag и AI получали из смешанных молекулярных потоков Ag или AI и натрия хлорида (NaCl) в вакуумной установке методом электронно-лучевого испарения и осаждения паровой фазы.
Для оценки возможных токсических свойств полученного коллоидного раствора нами был проведен подострый експеримент на 30 крысах-самцах линии Wistar массой 150–220 г с соблюдением правил биоэтики. В основу дизайна эксперимента были положены методические рекомендации «Оценка безопасности наноматериалов» (РФ, 2007) [11]. Опытным животным внутрижелудочно на протяжении 14 дней вводили раствор НЧ оксида серебра или алюминия на 1 %-м ПВП с концентрацией металлов 0,5 и 5 мг на 100 г массы животного. Концентрация НЧ серебра во вводимом растворе выбрана с учетом минимально действующей дозы серебра в воде, равной 0,05 мг/л. Концентрация НЧ алюминия во вводимом растворе выбрана с учетом минимально действующей дозы алюминия в воде, равной 0,5 мг/л. Контрольные животные получали per os 1 %-й раствор ПВП.
Биохимические исследования включали определение общего протеина, глюкозы, АТФ и окислительных энзимов — церулоплазмина (ЦП) сыворотки крови и металл-тионеина (МТ) спектрометрическими методами [12–14]. Микроэлементый анализ (Ca, Mg, Mn, Cu, Cr, Fe, Zn, Se, AI, Ag) цельной крови и ткани щитовидной железы крыс был выполнен методом АЕС– ИСП [15]. Оценку уровня гормонов (общий Т4 и ТТГ) в сыворотке крови проводили иммунноферментным методом [16].
Математическую обработку полученных результатов осуществляли, используя методы вариационной статистики, с помощью программ статистического анализа Microsoft Excel [17].
Результаты и обсуждение
Исследования показали, что частицы конденсатов серебра и алюминия имели близкую к сферической форму и размеры частиц в нанодиапазоне от 30 до 50 нм (для НЧ Ag2O) и от 50 до 70 нм (для НЧ AI2O3). При этом частицы нанокомпозита алюминия имели пористую структуру.
В процессе получения наночастиц всегда встает вопрос об их стабилизации. Наночастицы размером 1–20 нм обладают высокой поверхностной энергией и для них трудно подобрать действительно инертную среду [1, 2], также на поверхности каждой наночастицы всегда имеются продукты ее химической модификации, которые существенно влияют на свойства наноматериала. Поэтому был оценен и элементный состав конденсатов НЧ Ag2O и AI2O3. Полученные результаты свидетельствуют о незначительном содержании примесей других химических элементов в конденсатах, а содержание Ag и AI составило соответственно 12 и 6,8 %.
Распределение НЧ по размерам в коллоидной системе определяли с помощью метода фотон-корреляционной спектроскопии [18]. Исследование размерных характеристик НЧ в исследуемых коллоидных растворах показало, что в ПВП размер НЧ Ag2O составил — 32–34 нм, а НЧ AI2O3 в ПВП — 50–70 нм.
Ряд проведенных исследований [4, 8, 19–22] показал, что токсичность веществ в форме НЧ может быть выше, чем у их аналогов в виде макроскопических дисперсий. Это связано с физико-химическими особенностями самих НЧ и способностью проникать через биологические барьеры организма. Последнее определяет необходимость изучения возможных токсических свойств этого принципиально нового материала.
Известно, что эндокринная патология зависит от многих факторов внешней среды. Например, щитовидная железы считается маркером загрязнения окружающей среды тяжелыми металлами [23, 24]. Кроме того, известно, что нормальная работа эндокринной системы зависит от баланса ряда микроэлементов (Co, Cu, I, Zn, Se, Cr, Mn). В то же время загрязнения окружающей среды тяжелыми металлами (Pb, Cd, Hg и др) ведет к нарушению работы эндокринных органов, часто это влияние направлено.
В ходе исследований выявлено накопление серебра как в цельной крови крыс — в 3,83 раза (табл. 1.), так и в ткани ЩЗ — в 1,5 раза (рис. 1), что объясняется характером элиминации серебра из крови в ткань ЩЗ (эндокринная система, как известно, хорошо накапливает этот металл) [7, 23]. Характер накопления алюминия в цельной крови и ткани ЩЗ (в 1,6 и 1,78 раза) был подобным (см. табл. 1. и рис. 1) по выявленной концентрации был ниже.
Таблица 1. Содержание макро- и микроэлементов в цельной крови крыс, экспонированных НЧ оксидов Ag и AI в подостром опыте
Выделенные значения достоверны (Р<0,05) по отношению к контролю
Рис. 1. Содержание НЧ оксидов металлов в ткани ЩЗ после 2 недель пероральной экспозиции ними.
Известно, что в системе регуляции уровня микроэлементов в организме большое значение принадлежит взаимоотношениям элементов, носящих конкурентный или неконкурентный характер [24].
Еще в 1970 г. Хилл выдвинул гипотезу, что «физически и химически похожие элементы будут антагонистами в биологических системах».
По мнению ряда авторов [23, 24], дисбаланс МЭ является одним из ключевых механизмов запуска свободно-радикального повреждения клеток — универсального механизма преждевременного износа организма. Поэтому важным этапом исследований было оценить микроэлементый баланс в цельной крови крыс и ткани ЩЗ животных (табл. 1 и рис. 2–3).
Экспозиция НЧ оксида серебра и алюминия в течение 2 недель приводила к дисбалансу МаЭ в ткани ЩЗ, который зависел от вида воздействия. Наблюдалось увеличение концентрации магния, кальция и калия в ткани ЩЗ после внутрижелудочного введения НЧ AI2O3. Характер изменений МаЭ в ткани ЩЗ крыс после введения НЧ оксида Ag2O был менее выражен (рис. 2). Особо следует обратить внимание на накопление кальция в ткани ЩЗ. Эффект более выражен в случае воздействия НЧ AI2O3 в 1 %-й ПВП. При этом уровень кальция в крови снижался в обеих опытных группах, но изменения были наиболее характерны в случае воздействия НЧ AI2O3.
При этом изменения концентраций МЭв ткани ЩЗ носили антагонистический характер (рис. 3).
Рис. 2. Содержание МаЭ в ткани ЩЗ крыс после 2 недель экспозиции НЧ оксидов металлов.
Рис. 3. Содержание МЭ в ткани ЩЗ крыс после 2 недель экспозиции НЧ оксидов металлов.
Характерным было снижение уровня цинка (снижение в 9,76 раза) и селена (снижение в 2,62 раза) в ткани ЩЗ при воздействии НЧ Ag2O. В тоже время 2недельная экспозиция воздействия НЧ AI2O3 приводила к накоплению железа (в 1,4 раза) и снижению меди (в 5,2 раза). Картина изменений МЭ в цельной крови была зеркальной. То есть экспозиция НЧ Ag2O приводила к снижению концентрации Mg, Си и Se в крови, а уровень Zn возрастал в ней 3,23 раза. При воздействии НЧ AI2O3 в цельной крови уровень железа и селена по сравнению с контролем достоверно не менялся.
Внутрижелудочное введение НЧ Ag2O не приводило к существенному изменению буферных свойств протеина, однако усиливало аэробное дыхание, протекающее с участием глюкозы и АТФ (табл. 2). Известно, что под влиянием солей серебра вдвое повышается интенсивность окислительного фосфорилирования [4, 6, 12]. Усиление восстановления молекулы АТФ свидетельствует об активации дыхания эритроцитов крови в ответ на воздействие НЧ Ag2О. В случае экспозиции НЧ AI2O3 достоверно снижался уровень протеина, но АТФ в эритроцитах не изменился. И это понятно, так как известно, что алюминий не накапливается эритроцитами, а выявленное в эксперименте сродство к белкам свидетельствует о высокой активности НЧ [12].
Таблица 2. Биохимические показатели сыворотки крови экспериментальных животных
<.p>
Примечание: * значения достоверны (Р < 0,05) по отношению к контролю.
В то же время, угнетение синтеза ЦП в сыворотке крови животных опытной группы, получавших НЧ Ag2O, свидетельствует о нарушении антиоксидантной функции энзима, вырабатываемого в печени. Кроме того, ЦП является протеином острой фазы воспаления и принимает участие в неспецифической защите организма от негативных факторов окружающей среды [23, 24]. В случае НЧ Ag2O неспецифическая защита иммунной системы снижается.
Особо следует обратить внимание на характер изменений уровня МТ в цельной крови. Так, при воздействии НЧ Ag2O его уровень возрастал в 2 раза. Это свидетельствует о том, что низкомолекулярный белок МТ обеспечивают защиту от окислительного стресса под воздействием НЧ Ag2O, как это происходит при интоксикации тяжёлыми металлами [14 ].
Важным моментом данных исследований было оценить, как ткань ЩЗ накапливала йод, и как, при воздействии разных по природе металлов изменялись гормоны ЩЗ. В случае экспозиции НЧ Ag2O уровень йода в ткани ЩЗ снижался (в 1,22 раза), а при внутрижелудочном введении НЧ AI2O3 его концентрация в ткани ЩЗ возрастала (в 1,44 раза). Уровень свободного Т4 снижался только в случае экспозиции НЧ AI2O3. При этом концентрация ТТГ гормона снижалась в обеих опытных группах. Выявленные изменения свидетельствует о различном характере воздействия исследуемых НЧ на функцию ЩЗ.
Известно, что в регуляции апоптоза существенная роль принадлежит микроэлементам, которые могут усиливать эффект как при дефиците, так и при избытке элементов или в результате дисбаланса ряда жизненно важных микроэлементов. Так, цинк является селективным ингибитором апоптоза, а кадмий и свинец способны модулировать апоптоз, т. е. по-разному влиять в зависимости от дозы. Элементы селен, цинк, железо, медь препятствуют реализации геноповреждающего действия [14, 23, 24]. Учитывая эти представления, мы рассчитали соотношение элементов, способных индуцировать генные повреждения (Ag, AI) к элементам, обеспечивающим защиту гена (Se, Zn, Fe, Cu). Полученный коэффициент для Ag составил 0,0002, а для AI — 0,005 (при этом в контроле коэффициент — 0,00022). Следовательно повреждающее действие на ткань ЩЗ могут оказывать НЧ AI2O3.
Таблица 3. Биохимические показатели щитовидной железы экспериментальных животных при введении НЧ оксидов металлов
Примечание: * — значения достоверны (Р<0,05) по отношению к контролю
В токсикологическом эксперименте на животных НЧ Ag2O в концентрации 5,0 мг/л и размером 32 нм способны активировать аэробное дыхание эритроцитов, приводили к снижению уровня ЦП и жизненно важных МЭ — Mg, Cu, Se и Zn. В целом, НЧ Ag2О оказывали влияние на энергетический обмен, неспецифическую защиту организма от токсического воздействия НЧ оксида серебра как тяжелого металла. В то же время картина воздействия НЧ AI2O3 в концентрации 5,0 мг/л и размером 70 нм была несколько иной — снижение синтеза протеина сыворотки крови, нарушение Са/Mg обмена, накопление йода и более высокий коэффициент генотоксичности, свидетельствующий об апоптозе тироцитов ЩЗ. Следует отметить, тот факт что с питьевой водой в организм поступает более 50 % алюминия и всасывается 5–10 %, серебра при пероральном поступлении всасывается только 5 %. Учитывая физикохимические свойства этих металлов в форме наночастиц и обнаруженные концентрации нагрузка организма алюминием была выше и как следствие — выше токсичность.
Полученные предварительные данные свидетельствуют в пользу существующих представлений о более высокой токсичности в наносостоянии даже тех веществ, которые при действии частиц микромет-рового диапазона являются относительно биологически инертными (как это характерно для алюминия). Механизм токсичности серебра и алюминия различен.
Выводы
1. Накопления серебра и алюминия в цельной крови и ткани ЩЗ во время подострого внутрижелудочного введения НЧ Ag2O и НЧ AI2O3 приводит к нарушению баланса МаЭ и МЭ в цельной крови и ткани ЩЗ, сопровождается биохимическими сдвигами ряда показателей крови и изменениями со стороны гормонов ЩЗ.
2. Рост уровня металлотионеина в цельной крови крыс в случае воздействия НЧ Ag2O свидетельствует о том, что МТ обеспечивает защиту от окислительного стресса, как это происходит при интоксикации тяжёлыми металлами. Действие НЧ AI2O3 приводит к снижению синтеза протеина сыворотки крови, нарушению Са/Mg обмена и росту уровня йода, что может свидетельствовать о нарушении функции клеток, синтезирующих гормон кальцитонин.
3. Рассчитанные коэффициенты гено-токсичности показали, что повреждающее действие на ткань ЩЗ могут оказывать НЧ AI2O3.
4. Полученные предварительные данные свидетельствуют о высокой токсичности как НЧ Ag2O так и НЧ AI2O3. Механизм повреждающего действия на функцию ЩЗ различен. В целом эти металлы могут считаться эндокринными дизрапто-рами, т.е. такими, которые нарушают функцию эндокринных органов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Фостер Л. Нанотехнологии, наука, инновации и возможности / Л. Фостер. — М.: Техносфера, 2008. — 352 с.
2. Сергеев Г.Б. Нанохимия / Г.Б. Сергеев. — 2-е изд. — М.: Изд-во МГУ, 2007. — 148 с.
3. Нанотоксикологія: напрямки досліджень / І.С. Чекман, А.М. Сердюк, Ю.І. Кундієв [та ін.] // Довкілля та здоров’ я. — 2009. — № 7. — С. 3–7.
4. Нанотехнологія у ветеринарній медицині (впровадження інноваційних технологій) / під ред. В.Б. Борисевич, Б.В. Борисевич, В.Г. Каплуненко. — К.: ТОВ «Наноматеріали і нанотехнології», 2009. — 232 с.
5. Проданчук Н.Г. Нанотоксикология: состояние и перспективы исследований / Н.Г. Проданчук, Г.М. Балан //Современные проблемы токсикологии. — 2009, № 3–4. — С. 4–18.
6. Кульский Л.А. Серебряная вода / Л.А. Кульский. — К.: Освіта, 1977. — 176 с.
7. Ершов Ю.А. Механизмы токсического действия неорганических соединений / Ю.А. Ершов, ТВ. Плетнева. — М.: Медицина, 1989. — 272 с.
8. Hassellov M. Nanoparticle analysis and characterization methodologies in environmental risk assessment of engineered nanoparticles / M. Hassellov, J.W. Reradman, J.F. Ranville, K. Tiede // Ecotoxicology. — 2008. — N 17. — P. 344–361.
9. Мовчан Б.А. Электронно-лучевая технология и новые материалы в медицине — первые шаги / Б.А. Мовчан // Вісник фармакології та фармації. — 2007. — № 12. — С. 5–13.
10. Структура и некоторые свойства толстых конденсатов оксида алюминия, получаемых электроннолучевым испарением и осаждением паровой фазы в вакууме / Л.А. Крушинская, Я.А. Стельмах // Наносистемы, наноматериалы, нанотехнологии. (Збірник наукових праць) «Академперіодика», Київ. — 2010. — Т. 8, № 4. — С. 1003–1014.
11. Токсиколого-гигиеническая оценка безопасности наноматериалов. МУ1.2.2520-09. — М., 2009. — 43 с.
12. Введение в биомембранологию / под ред А.А. Болдырева. — М.: Изд-во МГУ, 1990. — 208 с.
13. Гусева С. А. Церулоплазмин: физико-химические свойства, функции в организме, клиническое применение / С.А. Гусева, А.О. Петруша, Я.П. Гончаров // Укр. журн. гематол. трансплантол. — 2004. — № 4(4). — С. 46–51.
14. Методичні рекомендації 61.13/238.13. «Замісний метод визначення вмісту металотіонеїну в біологічних матеріалах» / [Л.М. Шафран, О.Г. Пихтєєва, Д.В. Большой, Н.А. Самохіна] — К.: Укр. Центр наук. мед. інформ. та патентно-ліцензійної роботи, 2013. — 28 с.
15. Методичні рекомендації 72.14/133.14 «Оцінка порушень мінерального обміну у професійних контингентів за допомогою методу атомно-емісійної спектрометрії з індуктивно зв’язаною плазмою» / [І.М. Андрусишина, О.Г. Лампека, І.О. Голуб, І.П. Лубянова, Т.Д. Харченко] — К.: Авіцена, 2014. — 60 с.
16. Белов А.Д. Радиоиммунологические методы исследования функции эндокринных желез у сельскохозяйственных животных / А.Д. Белов, Н.П. Лысенко, Л.В. Рогожина. — Учебное пособие. М. — 1986. — 104 с.
17. Антомонов М.Ю. Математическая обработка и анализ медико-биологических данных / М.Ю. Антомонов — К.: ФМД, 2006. — 558 с.
18. Лебедев А.Д. Применение лазерной корреляционной спектроскопии для ЭФ биологических объектов в растворах / А.Д. Лебедев, А.В. Ломакин, В.А. Носкин // Инструментальные методы в физиологии и биофизике. — Л.: Наука, 1987. — С. 90–95.
19. Christian P. Nanoparticles: structure, properties, preparation and behavior in environmental media / P. Christian, F. Von der Kammer, M. Baalousha, Th. Hofmann // Ecotoxicology. — 2008. — N 17. — P. 326–343.
20. Manhong L. An investigation of the interaction between polyvinilpyrrolidone and metal cations / L. Manhong, Y. Xiaoping, L. Hanfan, Y. Weiyong // Reactive amd functional polymers. — 2000. — V. 44 (1). — P. 55–64.
21. Глущенко Н.Н.Токсичность наночастиц цинка и его биологические свойства / Н.Н. Глущенко, А.В. Скальный // Актуальные проблемы транспортной медицины. — 2010. — № 3, (21). — С. 118–121.
22. Экспериментальные данные к оценке пульмонотоксичности и резорбтивной токсичности частиц магнетита (Fe3O4) нано- и микрометрового диапазона / Б.А. Канцельсон, Л.И. Привалова, С.В. Кузьмин [и др. ] // Токсикол. вестник. — 2010. — № 2. — С. 17–24.
23. Кудрин А.В. Микроэлементы в неврологии / А.В. Кудрин, О.А. Громова — М.: ГЕОТАР-Медиа, 2006. — 204 с.
24. Аналитические методы в биоэлементологии / [А.В. Cкальный, Е.В. Лакарова, В.В. Кузнецов, М.Г. Скальная] — СПб.: Наука, 2009. — 264 с.
REFERENCES
1. Foster L. Nanotekhnologii, nauka, innovacii i vozmozhnosti / L. Foster. — M.: Tekhnosfera, 2008. — 352 s.
2. Sergeev G.B. Nanokhimiya / G.B. Sergeev. — 2-e izd. — M.: Izd-vo MGU, 2007. — 148 s.
3. Nanotoksykolohiya: napryamky doslidzhen' / I.S. Chekman, A.M. Serdyuk, Yu.I. Kundiyev [ta in.] // Dovkillya ta zdorov’ ya. — 2009. — № 7. — S. 3–7.
4. Nanotekhnolohiya u veterynarnij medycyni (vprovadzhennya innovacijnykh tekhnolohij) / pid red. V.B. Borysevych, B.V. Borysevych, V.H. Kaplunenko. — K.: TOV «Nanomaterialy i nanotekhnolohii», 2009. — 232 s.
5. Prodanchuk N.G. Nanotoksikologiya: sostoyanie i perspektivy issledovanij / N.G. Prodanchuk, G.M. Balan //Sovremennye problemy toksikologii. — 2009, № 3–4. — S. 4–18.
6. Kul'skij L.A. Serebryanaya voda / L.A. Kul'skij. — K.: Osvіta, 1977. — 176 s.
7. Ershov Yu.A. Mekhanizmy toksicheskogo dejstviya neorganicheskikh soedinenij / Yu.A. Ershov, TV. Pletneva. — M.: Medicina, 1989. — 272 s.
8. Hassellov M. Nanoparticle analysis and characterization methodologies in environmental risk assessment of engineered nanoparticles / M. Hassellov, J.W. Reradman, J.F. Ranville, K. Tiede // Ecotoxicology. — 2008. — N 17. — P. 344–361.
9. Movchan B.A. Elektronno-luchevaya tekhnologiya i novye materialy v medicine — pervye shagi / B.A. Movchan // Visnyk farmakolohii ta farmacii. — 2007. — № 12. — S. 5–13.
10. Struktura i nekotorye svojstva tolstykh kondensatov oksida alyuminiya, poluchaemykh elektronnoluchevym ispareniem i osazhdeniem parovoj fazy v vakuume / L.A. Krushinskaya, Ya.A. Stel'makh // Nanosistemy, nanomaterialy, nanotekhnologii. (Zbirnyk naukovykh prac') «Akademperiodyka», Kyiv. — 2010. — T. 8, № 4. — S. 1003–1014.
11. Toksikologo-gigienicheskaya ocenka bezopasnosti nanomaterialov. MU1.2.2520-09. — M., 2009. — 43 s.
12. Vvedenie v biomembranologiyu / pod red A.A. Boldyreva. — M.: Izd-vo MGU, 1990. — 208 s.
13. Guseva S. A. Ceruloplazmin: fiziko-khimicheskie svojstva, funkcii v organizme, klinicheskoe primenenie / S.A. Guseva, A.O. Petrusha, Ya.P. Goncharov // Ukr. zhurn. gematol. transplantol. — 2004. — № 4(4). — S. 46–51.
14. Metodychni rekomendacii 61.13/238.13. «Zamisnyj metod vyznachennya vmistu metalotioneinu v biolohichnykh materialakh» / [L.M. Shafran, O.H. Pykhtyeyeva, D.V. Bol'shoj, N.A. Samokhina] — K.: Ukr. Centr nauk. med. inform. ta patentno-licenzijnoi roboty, 2013. — 28 s.
15. Metodychni rekomendacii 72.14/133.14 «Ocinka porushen' mineral'noho obminu u profesijnykh kontynhentiv za dopomohoyu metodu atomno-emisijnoi spektrometrii z induktyvno zv’yazanoyu plazmoyu» / [I.M. Andrusyshyna, O.H. Lampeka, I.O. Holub, I.P. Lubyanova, T.D. Kharchenko] — K.: Avicena, 2014. — 60 s.
16. Belov A.D. Radioimmunologicheskie metody issledovaniya funkcii endokrinnykh zhelez u sel'skokhozyajstvennykh zhivotnykh / A.D. Belov, N.P. Lysenko, L.V. Rogozhina. — Uchebnoe posobie. M. — 1986. — 104 s.
17. Antomonov M.Yu. Matematicheskaya obrabotka i analiz mediko-biologicheskikh dannykh / M.Yu. Antomonov — K.: FMD, 2006. — 558 s.
18. Lebedev A.D. Primenenie lazernoj korrelyacionnoj spektroskopii dlya EF biologicheskikh ob'ektov v rastvorakh / A.D. Lebedev, A.V. Lomakin, V.A. Noskin // Instrumental'nye metody v fiziologii i biofizike. — L.: Nauka, 1987. — S. 90–95.
19. Christian P. Nanoparticles: structure, properties, preparation and behavior in environmental media / P. Christian, F. Von der Kammer, M. Baalousha, Th. Hofmann // Ecotoxicology. — 2008. — N 17. — P. 326–343.
20. Manhong L. An investigation of the interaction between polyvinilpyrrolidone and metal cations / L. Manhong, Y. Xiaoping, L. Hanfan, Y. Weiyong // Reactive amd functional polymers. — 2000. — V. 44 (1). — P. 55–64.
21. Gluschenko N.N.Toksichnost' nanochastic cinka i ego biologicheskie svojstva / N.N. Gluschenko, A.V. Skal'nyj // Aktual'nye problemy transportnoj mediciny. — 2010. — № 3, (21). — S. 118–121.
22. Eksperimental'nye dannye k ocenke pul'monotoksichnosti i rezorbtivnoj toksichnosti chastic magnetita (Fe3O4) nano- i mikrometrovogo diapazona / B.A. Kancel'son, L.I. Privalova, S.V. Kuz'min [i dr. ] // Toksikol. vestnik. — 2010. — № 2. — S. 17–24.
23. Kudrin A.V. Mikroelementy v nevrologii / A.V. Kudrin, O.A. Gromova — M.: GEOTAR-Media, 2006. — 204 s.
24. Analiticheskie metody v bioelementologii / [A.V. Ckal'nyj, E.V. Lakarova, V.V. Kuznecov, M.G. Skal'naya] — SPb.: Nauka, 2009. — 264 s.
Надійшла до редакції 10.11.2016 р.